holonist

                Поль Гоген 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7


Когда через несколько недель после смерти Гогена эксперт в Папето, куда привезли картины Гогена из его дома на Хива-Оа, сортировал рисунки и картины Поля, он выбросил  их значительное количество на мусорник, где, как он напишет после, "их настоящее место".

Потом офицеры с кораблей, прибывающих в Папето, покупали за бесценок полотна и статуэтки из "дома роскоши". Комиссар-оценщик показывал собравшимся "Бретонскую деревню в снегу" вверх ногами, причём добавил к картине собственное название "Ниагарский водопад".

Это были последние годы перед приходом посмертной славы художника. Во Франции появились покупатели, которые разыскивали картины Гогена, предлагая за них неожиданно высокие цены. Меттэ при помощи приятелей мужа собирала его рассеянные работы и распродавала их на  аукционах, пользуясь корыстью арт-дилеров и коллекционеров. Теперь, когда оказалось, что его искусство  начало приносить деньги, она называет мужа "великим художником" и "необыкновенным человеком". А также Волард, арт-дилер, связанный с Гогеном в последние годы его жизни, со дня на день увеличивал цены на "гогены".

( Collapse )

                Поль Гоген 1, 2, 3, 4, 5, 6


               Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?
               В чём нашей жизни смысл? Он нам не постижим.
                                                                          Омар Хайям

Важнейшей работой того периода яляется самая большая картина Гогена - 139х375 см, - темой которой являются размышления художника о его взглядах на мир, о состоянии его духа.

"Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?" - эти три вопроса, размещённые на полотне вместо названия, разъясняют смысл сцены, показанной на картине. Это сцена на грани яви и сна, на грани реальности и грёзы. Элементы реалистичные: фигуры людей, звери, растения, пейзаж - это всё таитянское, а вот смысл существует только в воображении художника.

Среди тропической экзотической природы прохаживаются, стоят и сидят люди, движения которых как бы застывшие.
( Collapse )

                Поль Гоген 1, 2, 3, 4, 5


Когда Гоген сошёл с корабля в Папете, столице Таити, чтобы начать жизнь в вожделенной стране счастья, на острове была большая беда: умер последний король маори Помаре. Хотя более двадцати лет Таити уже был французской колонией, над дворцом сохранившего свой титул короля развевался таитянский флаг. С его смертью исчезали  последние остатки самоуправления. Народ вместе с его смертью оплакивал смерть страны - отныне безраздельными хозяевами острова станут французские чиновники.

Гоген бысто уяснил, что то, от чего он бежал, уезжая из Европы, - лживость людей, расчётливость, снобизм - всё это уже пускает корни на Таити. Единственной ценностью для местных французких чиновников были деньги. Гоген сразу показался им подозрительным: денег не имел, восхищался туземцами, которыми каждый уважающий себя европеец должен пренебрегать, недоволен цивилизацией. Вместо того, чтобы изображать знатных людей, что принесло бы ему доход и популярность у местной элиты, он пишет пртреты примитивных туземцев, еле одетых чернокожих женщин и мужчин или - что ещё хуже - совсем нагих. "Этот Гоген - говорили белые в Папете, - maa-maa (сумасшедший)".

Туземцы тоже оказались не теми "простыми, свободными и правдивыми" людьми, среди которых Гогену хотелось жить. Униженные и угнетённые местной администрацией, они частично лишились своих богов и обычаев, научились скрывать перед белыми свои мысли и чувства. Гоген хочет приблизиться к ним, понять скрытый мир маори.

( Collapse )

                Поль Гоген 1, 2, 3, 4

В пансионате Мари Глонэ, как всегда, шумно. В большом и маленьком боковом залах полно гостей, отличающихся от обычных посетителей ресторана. Одеты они необычно: одни элегентно, как из прошлого, другие неряшливо, во что попало, без заботы о своём виде. Фантастические шляпы с украшениями, как у Рембрандта,   простые береты, шапки и цилиндры. Сюртуки вперемешку с обычными свитерами, городские туфли рядом с деревенскими сапогами.

Стены тоже выглядят необычно. На них картины, рисунки, иногда не оконченные, снабжённые надписями и знаками, понятными только некоторым собеседникам. Слышны разные языки: французский переплетается с голландским, датским, английским.

Пансионат Глонэ известен во всём  Понт-Авене, небольшом городке в северной части Франции Бретани. Этот дом стал уже давно приютом для художников разных стран, чтобы писать, сравнивать свои работы с другими и дискуссировать об искусстве.

Хозяйка заведения относится к ним почти как к своим детям: кормит так, что "темнеет в глазах", позволяет кредит. наверху у неё несколько комнат, сдающихся только художникам. А те оборудовали там мастерские, откуда рано утром отправляются с натянутыми на рамы полотнами, с красками и кистями, чтобы - часто до самого вечера - писать окрестные пейзажи. А вечерами собираются, едят, спорят, шутят.

Но это не одно товарищество. Даже не посвящённый посетитель заметил бы, что между теми, что сидят в малом зале, и теми, что в большом, существует дистанция. Они смотрят друг на друга с неприязнью и время от времени пикируются. И взаимно не любят  работ оппонентов.  Рисунок, подписанный "Поль Гоген" чья-то рука дополнила словами "Дом сумасшедших".

( Collapse )

                Поль Гоген 1, 2, 3


Теперь события понеслись быстро. Вопреки надеждам Гогена, ему не удавалось зарабатывать искусством, картины не продавались. а накопленный капитал быстро таял. Поль и Мэтте привыкли жить без ограничений, любая мысль об экономии была им чужда. Мэтте продолжала покупать дорогую одежду, она надеялась, что ее находчивый, предприимчивый и пока что финансово успешный муж выйдет из сложной ситуации. Но прав был Писаро, когда говорил, что богатство и искусство не совмещаются, и за верность идеалам правды в искусстве расплачиваются бедностью.

А Гоген ещё верил в свою счастливую звезду, в то, что ему удастся добиться успеха живописью, превратить творчество в источник дохода.  Он уверен, что  уже никогда не  оставит искусства для любого другого дела. А тем временем надо было спасать существование семьи. В особенности, что Мэтте снова ожидала ребёнка. Поль с каждым днём чувствовал себя всё более одиноким. Друзья художники во главе с Писаро считают его надежды на успех  в искусстве наивными, в крайнем случае - преждевременными. Окружение жены считает легкомысленным его уход с биржы.
 
Беспокойство и сомнения художника отражены в его "Автопортрете перед мольбертом". И в его картине "Зимний пейзаж", где засыпанная снегом группа чахлых деревьев видна на фоне силуэтов домов, а вверху - бледное зимнее небо. Это как бы грустное расставание с Парижем и обеспеченной жизнью.

( Collapse )

                Поль Гоген 1, 2

Гоген был человеком слишком самостоятельным, чтобы войти полностью в какую-либо  группу художников. Это  означало бы в конце концов полное подчинение своих намерений новым, провозглашённым группой художников, принципам живописи. А он хотел искать собственные решения, находить свои приёмы. Он дружил с "группой Моне" - так называли себя импрессионисты - и выставлял в парижских кофейнях вместе с ними свои работы, принимал участие в их спорах об искусстве, но оставался тем, кто верит только сам себе. И его дружба с Писаро объясняется не только признанием таланта более старшего и опытного художника, но и его жизненной позицией.

Писаро до того, как стал художником, работал в лавке на осторове св. Томаса (Антильские о-ва) продавцом, на путь искусства его толкнул знакомый художник. Он забросил торговлю и стал писать  картины о жизни островитян, показывая в них не придуманную, а суровую правду жизни. Потом он приехал в Париж, жил в  нужде, его полотна расходились плохо, но своим принципам он не изменял. Правда - это было то, что привлекало Гогена в работах Писаро, он сам к этому стремился.
( Collapse )

                Поль Гоген 1

Поль Гоген умер, не дожив до 55 лет. Он родился в мещанской семье, в которой были некоторые традиции искусства. Дяди его матери занимались живописью и графикой, понимали в красивых вещах. Но ничего не говорило, что внук пойдёт их дорогой; он мечтал о море, далёких морских путешествиях, приключениях. Пребывание у родственников матери в столице Перу - Лиме - привило ему тоску по южному солнцу, экзотике дальних стран. Он проигнорировал обычную гимназию, чтобы поступить в морскую школу. Как кандидат в морские офицеры торгового флота отбывал первую службу на корабле, трёхмачтовой "Лузитании", ходившей в Южную Америку.

После двух рейсов в Рио де Жанейро он становится вторым помощником капитана на трёхмачтовом "Киле" и отправляется в кругосветное плавание, которое продолжалось около года. С корабля он видит океан,  уже знакомый ему путь в Южную Америку, потом - Патагония м Магелланов пролив, вдоль чилийского и перуанского  побережья прибывает в Центральную Америку. Его очаровывает вид Панамского залива, но ещё сильнее - природа островов, к которым потом потом направился корабль - Полинезии и особенно Таити.

Красивая растительность страны вечного лета, беззаботная, кажется, жизнь первобытных туземных племён вроде бы обещают Гогену "очарованную землю", край настоящего счастья.

( Collapse )

                                                 Искусство - это или плагиат,
                                                 или революция.
                                                                            Поль Гоген

Красив остров Хива-Оа. Он самый большой в Маркизском архипелаге в Тихом океане, лежит на 10 градусе южной широты, окружён по берегу полосой кокосовых пальм и пересечён зелёными долинами, вырезанными в горном массиве. Сильное солнце делает краски необычайно яркими, пятна света и тени окрашивают пейзаж, как нигде ещё. В XIX веке природа здесь была чистой, не искажённой цивилизацией. Туземцы сохраняли свои древние обычаи, жили "дикой" жизнью, бывали даже случаи людоедства.

Но французские власти уже начинали создавать очаги цивилизации по типу белых поселений. Атуона, такой "осторовок" на Хива-Оа, уже имел несколько магазинов, пункт жандармерии,  протестанскую и католическую  церкви, школу и кладбище.

Среди многих белых, прибывающих в Атуону, один мужчина обращал на себя внимание одеждой и поведением даже в условиях той свободной жизни и разнообразия.  Одетый в рубашку, какую носят маори на Таити, обёрутый вокруг бёдер цветным парео,  в каким-то  зелёным берете с брошкой, он в одиночку взбирался на вершину скалы и сидел там, глядя на океан. Потом медленно с видимым усилием спускался, опираясь на рукоять резной трости. Тростей у него было  несколько, все оригинально и красиво украшенные. Иногда он совершал прогулки в небольшой конной повозке, как бы уже не имея сил ходить.

( Collapse )

                      Гойя 1, 2, 3

Значительное место в "Капричос" занимают ослы, воплощение глупости. Они там важные особы, то дающие лекарства больному, то обучающие других ослов. Необыкновенна та картинка, где двое мужчин не едут на ослах, а везут их на  себе. Тут нет сомнений, что Гойя говорит людям: вы позволяете ослам ездить на себе!  Вами руководят ослы!

Многое в "Капричос" непонятно, особенно сегодня для нас. И тогда в Мадриде не без труда догадывались, какой рисунок кого изображает. Иногда только по отдельным деталям узнавали в осле, с важным видом глядящим на портрет, первого министра Мануеля Годоя.

И каждому, глядящему на эти гравюры. было понятно, что это не фантазия художника, а  мощное осуждение тех, кто управляет страной - они пустые, глупые, отвратительные. Конечно, мир "Капричос" содержит многое из страшных рассказов о чудовищах, ведьмах. И они являются воплощением мирового зла. Один из рисунков представляет спящего человека, опустившего голову на стол. За ним проявляются из мрака, взлетают  какие-то страшилища. На столе надпись: "Сон разума рождает чудовищ".

То есть, недостаток разума, темнота порождает то, что мир становится зловещим, охваченным жестокостью, что вместо добра  творится зло, вместо справедливости - несправедливость.

Друзья рассказывали Гойе о Франции, охваченной революцией, о господстве свободы и братства, возникшем за Пиренеями. А на  испанской стороне гор царит темнота и ложь.


Те годы были для художника очень трудными, а для нас - трудными для его понимания. Непросто понять сегодня, что с ним происходило, и почему так, а не иначе.
( Collapse )

                      Гойя 1, 2

Напыщенным королевским изготовителям гобеленов Гойя однажды показал новый "картон". Это был не танец на лугу и не красивая дама под зонтиком, а всего лишь случай на стройке: стены из красного кирпича, строительные леса, и каменщик несёт раненного, истекающего кровью товарища. И всё так правдиво и достоверно, что можно употребить современное слово "репортаж".

Иногда Гойя запирается в мастерской и рисует сцены, которые уж никак не напоминают сцены весёлого мира "картонов". Вот по улицам движется чёрная процессия, несущая какие-то хоругви, образы святых, а между фигурами монахов видны покаянные рубашки и острые колпаки.

Это тоже репортаж, теперь о трибунале Инквизиции, и одновременно больше, чем репортаж. Деталей не видно, всё растворяется в густой тени или пятнах света. а при этом жуть и жестокость церемониала ощущается во всём, в каждом пятне, в чёрных, как вороны, фигурах монахов и в точащих, как шипы, колпаках осуждённых.

В живописи Гойи нежный и разноцветный свет становится всё  более темным и  зловещим. Как будто небо над Мадридом затянули тучи и разразилась буря.

Но не всё, что чувствует Гойя, он может изобразить в живописи. Пропал мир красочных весёлых хороводов, в воображении стали появляться странные, потрясающие сцены. Он их рисует, потом переделывает в гравюры.

Иногда между ними не ощущается связь. Это рассказы о злых бесчувственных женщинах, о глупых и прожорливых монахах, шабашах колдуний, людей с звериными головами, фантастических чудовищах.

( Collapse )