Улыбнёмся?

У Сары Циммерман была плохая репутация.
Поэтому, когда она в соцсетях написала, что сломала руку, только один человек поинтересовался, правую или левую? Остальные спросили: "Кому?"

Ася Марковна, что вы можете сказать о своем зяте?
— Он совсем как самолет: на земле от него совершенно никакой пользы.

— Самуил Маркович, а шо вы скажете за женщин?
— Додик, есть, таки, два типа женщин. На одних смотришь и думаешь: я столько не выпью.
А на других смотришь и думаешь: я столько не заработаю.

— Добрый день. Я бы хотел купить сумочку в подарок своей Циле.
— Модель? Цвет?
— Да давайте любую, она все равно придет ее менять.

На верхней полке купейного вагона едет мужик. На очередной станции в купе вваливается деревенская баба.
Достаёт сало, лук, чеснок, водку и со смаком всё это потребляет. Мужик, сверху всё наблюдая, думает, что не плохо бы беседу завязать и присоединиться:
– Милая дама, как вас звать-то?
Та, наливая очередной стаканчик водочки:
– А что меня звать – щас выпью, закушу и сама залезу!

Три еврея беседуют.
— Мне уже шестьдесят лет, но я всё ещё могу выполнять свои супружеские обязанности два-три раза в неделю, — говорит первый и трижды стучит по дереву.
— А мне шестьдесят пять, — говорит второй, — но примерно раз в неделю я ещё могу иметь это удовольствие! — и тоже трижды стучит по дереву.
Рабинович, которому уже стукнуло семьдесят, вздыхает и говорит:
— Постучать по дереву я тоже могу...

— Роза, вчера я видела на рынке твоего мужа, но он меня не заметил.
— Да, он мне уже об этом говорил.

— Роза Львовна, вы по-прежнему выглядите на миллионов баксов… хотя и потёртыми купюрами.

Письмо из Тель-Авива в Одессу:
Сынок, высылaем тебе двадцать доллaров, кaк ты и просил… Но хотим нaпомнить, что 20 доллaров пишется не с тремя нулями, a с одним!

В Лондоне при входе в ресторан висит объявление крупными буквами:
На немецком языке – говорим по-немецки…
На испанском – говорим по-испански…
На французском – говорим по-французски…
На иврите – для евреев скидка.