Этот рассказ - письмо Елены Пузановой из г. Луга - был опубликован на сайте православного священника отца Константина Пархоменко.
Рассказ был предварён такими словами:
"Я не хочу комментировать это письмо, переданное мне. Оно всколыхнуло много душевных переживаний. И я несколько раз брался писать даже какое-то предисловие к этому письму. Но потом, перечитав, стирал. Нажимал клавишу компьютера и смотрел, как она бежит и на моих глазах уничтожает труд целого часа работы... Пусть комментарием к этой публикации станет отклик Вашего сердца.
Все, больше ничего не скажу.
…Сейчас, когда чаще оборачиваешься на прошлое, чем заглядываешь в будущее, вспоминается родительский дом до войны.
Жили мы в небольшом белорусском местечке. Когда началась война, туда очень скоро вошли немцы. Наше село сожгли, а жителей, погрузив в вагоны, погнали в трудовые лагеря. Кого-то направили в Германию, нас же повезли в Латвию, где поместили в концлагерь. Хотя я тогда была ребенком, немногое помню очень хорошо. Особенно голод и постоянный страх. К концу войны немцы еще более ужесточили свои порядки. В лагере совсем не было еды. Помню, все мои тогдашние детские помыслы были направлены на то, чтобы обнаружить хоть какой-то съедобный кусочек. Была рада помоям, отбросам – всему, что могло называться пищей.
Предчувствуя свой конец и неминуемый момент расплаты, фашисты начали интенсивно заметать следы зверств. Каждый день в лагере собиралась колонна узников, которую вели в ту сторону, откуда никто не возвращался.
Однажды эта участь постигла и нашу семью. Я с моими старшими братьями оказалась в такой колонне. У нас не было сил не то что сопротивляться, не было сил идти пусть и навстречу своей смерти. По дороге я увидела собачью будку, возле которой сидела овчарка. Но не она привлекла тогда мое внимание. Возле будки мне померещилась миска с собачьей едой. Я впилась глазами в это видение и поняла, что миска стоит на самом деле. Я не выдержала и бросилась к ней. Представляю, как мои старшие братишки замерли от страха, понимая, что через какое-то мгновение я буду разорвана на куски этой зверюгой. Мне же было все равно. Но злющая на вид овчарка даже не шелохнулась, продолжая сидеть и спокойно наблюдать, как исчезает ее дневная порция. К этому времени колонна, где находились и мои близкие, уже прошла, и охранники просто вернули меня в барак. Так я в свои семь лет осталась совершенно одна.
Сегодня, вспоминая тот момент, понимаю: ожидаемого охранниками представления не получилось. Меня снова вернули в барак и три дня не трогали. На четвертый день утром, когда я уже стояла в колонне, какой-то дядька из оцепления ткнул в мою сторону пальцем и сказал по-русски, что из-за меня «псина совсем не жрет». Меня вытащили из колонны и повели к будке. Возле нее стояла уже знакомая мне миска с едой. Я, недолго думая, накинулась на нее. Собака медленно вылезла из будки и наблюдала за моими действиями.
Когда миска оказалась пустой и вылизанной мной чуть ли не до блеска, овчарка ухватила меня, семилетнего заморыша, который на тот момент представлял из себя скорее скелет, чем нормального ребенка, за шкирку и запихнула в будку. А потом я увидела, как через то же отверстие вовнутрь пролезает она сама. Не знаю почему, но я совершенно без страха прижалась к своей спасительнице. От нее терпко пахло псиной, но что мне тогда было до запахов! Пригревшись, я заснула.
Сколько спала тогда, я до сих пор определить не могу. Знаю – долго. Что случилось за это время снаружи собачьей будки, я, естественно, видеть не могла. Когда открыла глаза и спать больше ничуточки не хотелось, собаки возле меня не было. На ее месте лежала краюха хлеба. Я моментально спрятала подарок за пазуху и, на четвереньках выбравшись из будки, стала оглядываться.
Немецкой охраны не было видно. И вдруг я услышала чей-то крик: «Смотрите, ребенок!» Меня подхватили красноармейцы, освободившие наш концлагерь, пока я спала. Так я оказалась среди своих.
Сегодня с высоты своих лет я понимаю, что, конечно, рассказанный здесь эпизод, может быть, ничего нового в героическую летопись войны и не добавит, но для меня незабываемо, что выжила я только благодаря собаке, у которой, в отличие от ее хозяев, оказалось человечье сердце…
Собак, охраняющих концлагеря, специально дрессировали на агрессию к гражданским лицам без различия пола и возраста, раз. В охрану отбирали только злобных особей, два. Система дрессировки исключала возможность установления контакта с субъектами охраны, три. Кормили собак в строго установленное время, и миска с недоеденной едой сразу изымалась для санитарной обработки, четыре. У каждой собаки был ОДИН дрессировщик, пять. Дрессировщики были профессиональны и не допускали сбоя установочных рефлексов у животных, шесть. Да, наблюдались отдельные случаи нестандартного поведения псов-охранников, но все они описаны в специальной литературе. Так, например, известный советский кинолог Рябинин приводит факт спасения от голодной смерти еврейского мальчика в киевском гетто немецкой овчаркой. Но тут есть некоторые нюансы. Собака принадлежала его родителям и была конфискована немцами во время оккупации. Если допустить, что собака, о которой идет речь в письме женщины, тоже была "конфискатом", то все равно будут нестыковки. И максимум, какой гуманизм могло допустить указанное животное - предупреждающе щелкнуть зубами у лица девочки.
Я тоже неплохо знаю собак, очень люблю их и стараюсь помочь тем из них, кто попал в беду. Как волонтер, в отличие от любителей определенных пород и кинологов, я сталкиваюсь с бОльшим собачьим разнообразием, если так можно выразиться, - нас находят, прося о помощи, как бездомные псы в 10-м поколении, так и выброшенные или сбежавшие от горе-хозяев породистые животные. Немецкие овчарки недаром имеют славу "роботов" - как выучили, так себя и ведут, но... только на 50 %:) Пока ситуация укладывается в известные собаке рамки, она предсказуема, а вот когда укладываться перестает, собака может очень удивить. Вы аргументировали свое недоверие очень логично, опираясь на бесспорные закономерности поведения собак и исторические факты. Но логические построения отталкиваются от правил, а реальная жизнь состоит в немалой степени из исключений :) Как бы глубоко мы не изучали поведение собак, полагать, что мы знаем, что твориться у них в голове, очень самонадеянно. Да, поведение собак инстинктивно, и поэтому более предсказуемо, чем поведение людей, но мы далеко не все знаем и об инстинктах... А уж люди-то любые правила игнорируют точно 5 раз из 10 - иначе бы мы уже вымерли, наверное :) Так что, вполне можно предположить некоторые тоже возможные и логичные исключения. 1. Овчарке именно от этой конкретной девочки запахло щенком или мамой, или чем-то совершенно непонятным для нас, но очень важным для нее. Поэтому девочка уже не воспринималась как одно из двух - "гражданские/военные", а как нечто 3-е и, судя по поведению собаки, ценное. 2.Работник лагеря, ответственный за дезинфекцию мисок, эту миску убрать случайно забыл - гриппом, например, заболел. 3. "Хозяин" (кинолог, работавший с собакой), например, укатил в увольнение. 4. А уж потом, когда дитя уснуло, вполне вероятно, собака полностью оправдала вложенный в нее труд по превращению ее в злобного монстра и успешно защитила от людей то, что обошло в необычной для нее ситуации по приоритетности лояльность к остальным "хозяевам" более низкого ранга, чем уехавший кинолог. Мир полон чудес, и если бы я их не видела, согласилась бы с вами :) А так соглашусь с этой овчаркой - и пусть ей будет на Радуге много-много любви и вкусных косточек :)