23 июля 1968 года трое боевиков Народного фронта освобождения Палестины захватили Боинг 707 израильской авиакомпании Эль-Аль, следовавштй из Рима в Тель-Авив, посадили его в Алжире и потребовали освобождения 12 арестованных террористов. Израилю пришлось согласиться - противопоставить тогда было нечего.
Но недаром в Торе евреев называют "жестоковыйным" народом. Меры были приняты немедленно, и при Эль-Аль была создана служба безопасности, куда набрали бывших спецназовцев из подразделения Генштаба "Саерет Миткаль".
Туда принимают только добровольцев. Требования к физическому и интеллектуальному уровню высочайшие. Это элита из элит: здесь сумасшедшие тренировки и фантастические операции.
"Сумасшедшие тренировки" проводил, как его называли спецназовцы, "гениальный учитель" - Дейв Беккерман, репатриант из США, ветеран спецподразделений ФБР, который владел всеми видами стрелкового оружия и приёмами рукопашного боя.
Вскоре впервые в мире в самолётах Эль-Аль стали летать под видом пассажиров спецназовцы. Но оружия им не давли - у них были только газовые пистолеты и короткие дубинки.
Вскоре "героические борцы за свободу" напали в Афинах на израильский самолёт. Погибли две стюардессы и пассажир. Разведка быстро установила, что "герои" прибыли в Афины из Бейрута и вернулась туда же. Через два дня штурмовая группа Саерет миткаль в форме и с оружием высадилась в Бейрутском аэропорту с вертолётов. Охрану разоружили и заперли, из самолетов арабских авиакомпаний вывели людей, взорвали все 15 самолетов - и улетели. А спецохранники «Эль-Аль» объявили забастовку.
- Мы пошли к начальству и сказали, что больше без оружия летать не будем, - рассказывал один из них, Мордехай Рахамим. Нас поняли.
Им разрешили брать с собой на борт пистолеты. Но из самолета не выносить - запирать в шкафу во время посадки.
Оружие пригодилось сразу. 18 февраля 1968 года Рахамим сопровождал рейс Амстердам -Цюрих -Тель-Авив.
Когда самолёт уже выруливал на взлёт, из пилотской кабины закричали: "Всем лечь! По нам стреляют!" Охранник бросился туда. В кабине свистели пули, окно разбито, на полу умирал командир корабля.
- Нас учили противостоять захвату в самолете, - рассказывал Рахамим. - Как действовать, когда атакуют снаружи, я не знал.
Мордехай увидел на бетонке террористов - двое с калашниковыми, один с гранатами, и женщина разбрасывает листовки. Расстояние 50-60 метров, из «беретты» 22-го калибра (5,6 мм) не достать. С пистолетом в руке он помчался к хвостовому люку, спустился по аварийному трапу и, укрываясь за сугробами, побежал к террористам. Задача была отвлечь внимание на себя. Он бежал, стрелял и кричал: «Брось оружие!» Один уронил автомат. Другой стал поворачиваться в сторону Мордехая. Расстояние уже было подходящим.
- Это такой момент - кто выстрелит первым, того и взяла. Я попал.
У Мордехая кончились патроны. На третьего террориста он бросился врукопашную и уже схватил за горло. Но задушить не успел. В затылок уперся ствол, и швейцарский полицейский сказал по-английски: «Оставь его, или я буду стрелять».
В КПЗ его и уцелевших террористов везли в одном «воронке» и долго не могли понять между ними разницу. На допросах Мордехай ушел в несознанку: фермер, требую встречи с послом. На следующий день к нему пустили консула. Но тот сказал: «Наши еще не знают, как себя вести. Не признавайся пока». Он продолжал молчать, пока Иерусалим не дал добро.
Больше месяца провел Рахамим в кутузке, пока его не выпустили под залог в 15 тысяч франков. Судья сказал: «Не в деньгах дело. Дай мне слово израильского солдата, что явишься на суд, - отпущу». У трапа его встречало подразделение - все поле в красных беретах.
Но всемирная слава лишила его работы. В «Эль-Аль» оставаться было уже нельзя, ни в «Моссад», ни в ШАБАК не брали - знаменитости там не нужны.
