Давыдов, журналист,писавший на русском и на украинском языках
в газетах "Народная воля" и "Последние известия".
Жизнь еврея в годы гражданской войны была нелёгкой, а
временами и опасной, и Давыдов переехал в Одессу. Там он
писал для газет "Моряк" и "Одесские новости" под псевдонимом
Ядов.
Константин Паустовский:
"“В “Моряке” было два фельетониста: бойкий одесский поэт
Ядов (“Боцман Яков”) и прозаик Василий Регинин.
Ядов, присев на самый кончик стула в редакции, торопливо и без
помарок писал свои смешные песенки. На следующий день эти
песенки уже знала вся Одесса, а через месяц-два они иной раз
доходили даже и до Москвы”.
Ядов был по натуре человеком уступчивым и уязвимым. Жить
ему было бы трудно, если бы не любовь к нему из-за его песенок
всей портовой и окраинной Одессы. За эту популярность Ядова
ценили редакторы газет, директора разных кабаре и эстрадные
певцы. Ядов охотно писал для них песенки буквально за гроши.
Внешне он тоже почти не отличался от портовых людей. Он
всегда носил линялую синюю робу, ходил без кепки, с махоркой,
насыпанной прямо в карманы широченных брюк. Только очень
подвижным и грустно-веселым лицом он напоминал пожилого комического актера.
Вспоминает Г. Красавин.
“У меня была привычка собирать мелодии песенок на всякий случай. Бывало, услышу где-нибудь в кафе или в ресторане что-нибудь характерно-эстрадное, прошу пианиста дать мне ноты. Одна из этих мелодий мне пригодилась в 1926 году. В процессе разговора, когда я старался выяснить, в чём состоит одесская “злоба дня”, они мне сказали, что в Одессе на всех углах продают горячие бублики с утра и до вечера и с вечера до утра. Только и слышно: “Купите бублики, горячие бублики…” Вот это, сказали они, стоило бы отразить в песенке. Кто это может сделать хорошо и быстро? Только один человек – Яков Петрович Ядов! Через несколько часов мы были… в квартире Ядова. Якову Петровичу очень понравилась музыка. Он сразу загорелся: “Это прекрасная идея! Надо показать в этой песенке несчастную безработную девушку, мерзнущую на улице ради куска хлеба, умирающую с голода для обогащения нэпмана, так сказать, одна из “гримас нэпа”. Он задумался, потом добавил: “Идите в столовую пить чай, а я буду печь бублики”. Через неделю в Одессе я после четырех первых своих номеров пел “Бублики”. Назавтра их пела вся Одесса, а через некоторое время, когда я приехал в Ленинград, Утесов, встретив меня, сказал: “Гриша, я пою твои “Бублики”. Ничего?” – “Кушай на здоровье!” – ответил я ему”.
Первоначальный текст сохранился.
Ночь надвигается,
Фонарь качается,
И свет врывается
В ночную мглу…
А я, немытая,
Тряпьем покрытая,
Стою, забытая,
Здесь – на углу.
Горячи бублики
Для нашей публики,
Гони-ка рублики,
Народ, скорей!
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Ты пожалей.
Здесь, на окраине,
Год при хозяине,
Проклятом Каине,
Я состою.
Все ругань слушаю,
Трясусь вся грушею,
Помои кушаю,
Под лавкой сплю.
Горячи бублики
Для нашей публики,
Гони мне рублики,
Народ, не зря.
Тружусь я ночкою,
Считаюсь дочкою
И одиночкою
У кустаря.
Отец мой пьяница,
Гудит и чванится.
Мать к гробу тянется
Уж с давних пор.
Совсем пропащая,
Дрянь настоящая -
Сестра гулящая,
А братик вор!
Горячи бублики
Для нашей публики,
Гоните рублики
Вы мне в момент…
За мной гоняются
И все ругаются,
Что полагается
Мне взять патент.
Здесь трачу силы я
На дни постылые,
А мне ведь, милые,
Шестнадцать лет…
Глаза усталые,
А щеки впалые,
А губки алые,
Что маков цвет.
Горячи бублики
Для нашей публики,
Гоните рублики
Мне кто-нибудь…
Суженый встретится,
И мне пометится…
(?)
Мой честный путь.
Твердит мне Сенечка:
Не хныкай, Женечка…
Пожди маленечко -
Мы в загс пойдем”.
И жду я с мукою,
С безмерной скукою…
Пока ж аукаю
Здесь под дождем.
Гони мне рублики,
Для нашей публики“
Купите бублики”,
Прошу скорей,
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Ты пожалей!
