В Тель-Авиве у самого берега моря, была открыта дискотека с симпатичным названием «Дольфи». По пятницам сюда приходили дети 14-16 лет, здесь они танцевали. В Израиле их зовут «русскими» - родители приехали вместе с ними из Молдавии, Грузии, Узбекистана, Казахстана, России. Но в Израиле они все - русские, в чем нет ничего плохого или хорошего. Но все-таки эти дети еще не успели в полной мере адаптироваться к израильской жизни. Сюда они приходили чтобы общаться со своими друзьями, чувствовать себя равными среди равных.
В тот проклятый вечер, в ту проклятую, поистине черную пятницу, палестинский террорист взорвал в безобидном детском «Дельфинариуме» мощную бомбу. Двадцать один мальчик и девочка погибли, разорванные в куски. Другие, те, что чудом спаслись, стали калеками.
Год спустя вышла в свет на русском языке книга «Дельфинариум. Джихад против детей». Это рассказы уцелевших мальчишек и девчонок, воспоминания родителей погибших и выживших детей, свидетельства очевидцев. И одно незабвенное письмо мальчика. Кое-что я вам перескажу.
Канун трагедии
На танцы детей провожали родители. Они всегда их провожают, куда бы дети ни уходили. Родители всегда смотрят им вслед.
«Перед тем как уйти, Рома поцеловал меня. Когда приходил домой, меня целовал и, когда уходил, тоже обязательно целовал. Он очень ласковый был. Очень! Помахал мне тогда рукой: «Пока! До встречи!» Это были его последние слова».
«Уходя, перед дверью Ляля остановилась, спросила меня: «Как я выгляжу?» Я сказала: «Ты - красавица!» Почему-то она сняла колечко, память о бабушке, и отдала мне его».«Симона отчего-то оставила дома часы, которые остановились без двадцати двенадцать. Это мы заметили дней через десять. Хотя часы были новые и батарейки нормальные, но они так и замерли с тех пор. Нам навсегда осталось - без двадцати двенадцать».
Что запомнили дети
«И тут раздался взрыв, я увидела оранжевый огонь. И первая мысль - я сейчас умру. Вторая - бедные мои родители, когда они об этом узнают».
«Мне живот распороло, все внутренности наружу, и я подумал: родители увидят - умрут. Вот и попросил медсестер, чтобы меня чем-нибудь укрыли».
«Все закричали, я резко развернулась и увидела, как разлетаются в разные стороны люди, а на меня движется огромная взрывная волна вместе с огнем. Волной меня оттолкнуло назад, но, так как я стояла, облокотившись на перила ограждения перед входом в помещение, я не упала. В глазах все побелело, что-то сильно ударило в нос, а волосы, казалось, опалило. В те же секунды я почувствовала страшную боль в ноге. Я начала оглядываться, но ничего, кроме крови, не увидела. Отовсюду на меня брызгала теплая кровь.
Мимо меня проносили окровавленные обнаженные тела, многие из них уже были мертвы. Пронесли девчонку: у нее к ботинку чьи-то волосы приклеились. По земле текли потоки крови и валялись куски мяса и кожи».
После взрыва
«Девушка-полицейский собирала вещи, принадлежавшие погибшим детям: плюшевые сумочки в виде забавных зверюшек, украшения, расчески. Она складывала их в пластиковый мешок и плакала... Врачи собирали фрагменты человеческих тел... Уже дома я обнаружил, что на моих ботинках запеклась кровь».«В медицинском автомобиле ко мне подсел санитар и протянул ко мне свои руки. Я их сжала, и мы поехали. Мне казалось, мы очень долго едем. А он мне все шептал: «Вот мы уже едем, мы на дороге, вот еще совсем немного осталось, вот мы уже почти здесь, вот мы уже совсем рядом. Мы едем в Вольфсон, это самая лучшая в мире больница».
«Потом меня увезли, и я больше ничего не помню. Когда открыла глаза, увидела перед собой маму, всю заплаканную. Мама говорит, я ей улыбнулась».
Девочка Аня Синичкина: «Это был не просто запах гари, это - запах крови и смерти».
Воспоминания родителей
«Юля лежала без сознания, не приходила в себя. Я гладила ей руки, разговаривала с ней. Она не реагировала. Такое было впечатление, что она спала - спокойненькая такая лежала».«Ян был без сознания. Ему в голову шарик из бомбы попал и прошел через весь мозг. Я все время была рядом. Он ведь мог проснуться и испугаться: рядом ни папы, ни мамы».
«Врачи были удивлены, что Аленушка осталась жива. И потихонечку, с Божьей помощью, стала приходить в себя. Мы радовались всему: пальцами пошевелила - мы радуемся, глазками начала моргать - мы радуемся. Врачи сказали, что ей надо будет заново учиться ходить, говорить, читать...»
«Все время Женя была в коме. Врачи сказали - не мне, но я услышала - в течение 24 часов Женя должна умереть».
О террористе
Меня потрясли суждения осиротевших родителей о террористе с начиненной медными шариками бомбой. Нет, конечно, «разорвала бы своими руками» и прочие невыносимые стоны бесконечного страдания обсуждать не станем. Приведу вам иные слова, на которые, признаюсь, я, пожалуй, не был бы способен:«Отец террориста сказал, что он гордится своим сыном, что будь у него двадцать сыновей, он бы всех послал на смерть. Боже мой, что же это за отец!»
«Я прочитала, что террорист учился в университете. Не знаю, как он мог учиться в университете и верить, что если он совершит взрыв, то попадет в рай, где его ждут семьдесят две девственницы? Как в наше цивилизованное время можно быть таким? Он, наверное, просто безумный юноша».
«Мне кажется, этот молодой человек ненависть к израильтянам впитал с молоком матери. У него ничего не было, кроме ненависти, - ничего! Он не может попасть в рай. Как можно попасть в рай, делая другим зло? Это такой безумный фанатизм! В какой рай он попадет, этот несчастный молодой человек!»
В книге «Дельфинариум» есть нюанс. Не один раз встретилось: «Но ведь террористы «русских» не убивают!» И даже: «Я не думаю, что террорист хотел именно «русскую» дискотеку взорвать. Рядом ведь есть дискотека «Пачо», израильская. Может, он просто ошибся?»
Террорист никогда и нигде не ошибается - ни в Ирландии, ни в Колумбии, ни в США, ни в России. Как он может ошибиться, если убивает всех подряд - детей и стариков, врачей и учителей. Террорист ошибается только один раз - когда он рождается на белый свет. И расплачиваются за эту «ошибку» безвинные души.
В книге «Дельфинариум» опубликовано одно-единственное письмо.
Письмо мальчика Сережи к погибшей девочке Ире.
Оно длинное, передаю его вам в сокращениях:
«Ирочка! Мы никогда не были близко знакомы. Я только издали радовался твоей улыбке.Сегодня пятница, ровно неделя с того несчастного дня, повергнувшего стольких родителей в траур до конца их жизни. Тебе через две недели исполнилось бы 16 лет.
Ирочка, когда ты будешь в Царстве Небесном, обратись к Всевышнему: разве Он не видит, как мы страдаем? Разве недостаточно страданий на нашей земле? Господи, я боюсь, мы не выдержим этого испытания.
Ирочка! Твой образ навсегда в моем сердце. Моя душа будет мучиться и скорбеть по тебе.
Будь же счастлива наверху, рядом со Всевышним...
Навсегда любящий тебя Сережа».
Дети погибли... И мы одиноко бредем без них дальше. А они навечно останутся детьми...
Эдуард Графов
Тель-Авивская колыбельная.
Спи спокойно, маленькая киска.
Ты не бойся - выстрелы не близко
Минометы ухают не близко.
Шум да гам – ведь это просто диско,
Это музыка играет в Дольфи-диско.
Анна Файн
Использованы материалы http://www.dolfi.ru