Работал я на одном заводе. Однажды Миша, конструктор по штампам, вернулся из инструментального цеха и сообщил:
- Ребята, Джон умер!
Джон - это слесарь. Не знаю, почему его так прозвали. Он отличался крепким телосложением и высоким ростом. Не всякий самец гориллы отважился бы вступить с ним в единоборство. Но славен он был даже не этим, а тем, что пил всё, что было жидким и горело.
- Как, Джон?!
- Что-то не то выпил...
После мы по частям восстановили всю историю.
Джон, действительно, влетел - принял на грудь что-то неизвестное, но очень убийственное. Врач из заводского медпункта вынужден был признать, что медицина не всесильна, и Джона переправили в больницу через дорогу, в больничный морг. Поскольку был уже конец недели, вскрытие отложили на понедельник.
Джон очухался поздно вечером от холода. Рядом мертвецы, на нём ничего нет, кроме номера на ноге , сверху простынка. Не знаю, был ли он суеверным, но ужас его достал основательно. А двери на замке, а на окнах решётки... Но это был Джон в возбуждённом состоянии! Подозреваю, что его размеры не изменились, но избыток адреналина сделал своё дело. И он сумел выломать решётку на окне, завернулся в то, что было - простыню - и рванул домой. Жил он недалеко, вместе с матерью в частном домике. Больница обнесена кирпичным забором метра два высотой. Но через её территорию проходил кратчайший путь к конечной остановке трамвая. И... правильно догадались! В заборе сделали пролом и протоптали тропку к остановке.
Когда Джон в темноте, в простыне, подошёл к пролому, он столкнулся с какой-то тёткой, мечтавшей ещё успеть к последнему трамваю. Тётка заверещала и отключилась. Но Джону было не до неё. Он перешагнул через сомлевшие телеса и продолжил путь домой.
Реакция матери при виде ожившего покойника в белом была аналогичной.
Я не знаю, как реагировала медицина на чудесное воскрешение из мёртвых.
В понедельник Мишу снова позвали в цех. Когда он вернулся, сказал:
- Ребята, Джон работает! Я у него спросил: "Джон, ещё пить будешь?" - а он: "А почему нет?"