Гойя 1, 2, 3, 4
На войне
Это были последние годы правления Карла IV. Испанская монархия становилась всё слабее, всё больший вес в Мадриде приобретают французы со своим императором Наполеоном. Народ недоволен и, наконец, хватается за оружие. В марте разразилось восстание, толпа ворвалась во дворец ненавидимого Мануэля Годоя, и первый министр чудом спасся.
Тогда Наполеон вынудил королевское семейство отречься и посадил на трон своего брата Иосифа. В Испании французский король! А в Мадрид вошли французские войска.
Они прибыли из Франции, которая столько лет была для Гойи и его друзей родиной Свободы, Равенства и Братства, из страны, где угнетение и невежество сменилось справедливой властью. Это были как бы посланцы справеливости и разума. Гойя, как многие стремящиеся к свободе испанцы, смотрел на входящие в Мадрид войска с надеждой и радостью.
Уже спустя несколько недель оказалось. что солдаты Наполеона и Иосифа пришли не для того, чтобы принести свободу и справедливость. Они вели себя как жестокие захватчики, издевались над испанцами, приказывали им и жестоко карали неподчинение, забирали скот и зерно, грабили города.
На жестокость народ ответил жестокостью. Вспыхнуло новое восстание, сначало в Мадриде, а потом охватившее всю страну. Началась кровавая война, продолжавшаяся 5 лет, до падения Наполеона. По одну сторону - испанские крестьяне, обитатели предместий, священники, женщины, бывшие солдаты. Многие тёмные, суеверные, погружённые в прошлое, не имеющие ни малейшего понятия, каким должно быть новое справедливое общество, но желающие воевать с захватчиками. На другой стороне находились воспитанники французского Просвещения, офицеры лучшей тогда в Европе армии. А главной их силой были прибывшие из Африки солдаты корпуса маршала Мюрада, полудикие, славящиеся жестокостью мамлюки.
В той войне не брали пленных, мамлюки сжигали целые деревни и вырезали жителей, а крестьяне в ответ устраивали засады, ночью подкрадывались к их обозам и перерезали им в темноте глотки.
Так вот выглядел приход освободителей из-за гор. А для Гойи эта война была не только чем-то - как все войны - страшным и бессмысленным; она была крушением всех много лет лелеемых надежд. Армия Революции и Республики, та, что пошла воевать с "Марсельезой" на устах, стала армией жаждущего завоеваний императора - грабит, мучает.
Старый глухой художник ходил по улицам Мадрида, где шли бои, а потом французы расстреливали захваченных повстанцев. Он делал наброски, а на вопросы "зачем?" отвечал: "Хочу показать людям то, что они делают. Может, тогда они перестанут быть дикарями". Он начинает работать над новым циклом гравюр, более страшным, чем "Капричос". Он мастер не только живописи, но и графики. Новый цикл он назвал "Ужасы войны".
Многие художники писали и рисовали войну до Гойи. Уже тогда была, есть и сегодня, разновидность живописи, называемая "батальной". На батальных картинах мы видим эффектые сцены: штурм стен крепости, эскадроны уланов, атаки пехоты под взрывами картечи. Там есть и страшные моменты: кровь, умирающие люди. Но самый жестокий бой, саме упорное столкновение солдат всегда выглядит мобилизующе, вдохновляюще. Мы смотрим на сильных людей, и хочется верить, что, несмотря на жестокость, война - славное, благородное дело.
У Гойи война показана вблизи. Французские солдаты и испанские крестьяне воюют отчаянно - ножами, штыками, вилами, зубами. Тут нет живописных сражений, красивых галопирующих кавалеристов. Есть брёвна, к которым привязывают пленных, чтобы расстрелять, виселицы с повешенными, четвертованные тела, нанизанные кусками на заострённые ветки деревьев. Есть внутренность дома, разрушенного взрывом: среди перевёрнутой мебели, треснувших балок валяются в беспорядке мужчины, женщины, дети. Ребёнок, бегущий с плачем за выносимым трупом матери. Или телега, на которой, как мешки с картофелем, навалены тела убитых.
Здесь мы смотрим на войну не со стороны полководцев, а со стороны жертв.
В это же время Гойя создаёт картину "Расстрел мадридских повстанцев". Это о ночи с 2 на 3 мая 1808 года, когда, после подавления восстания в Мадриде французы хватали всех подозрительных и расстреливали без суда. Подобное описано в "Войне и мире" Л.Толстого, там расстреливали подозреваемых в поджоге Москвы.
Ночь. Вдали виден корлевский замок. Место казни освещено мощным фонарём. Справа - готовящиеся к залпу солдаты. Слева - приведенные на расстрел повстанцы, убитые и те, в кого направлены стволы ружей. Выделяется один из них, в ярких жёлтых брюках и белой рубашке. Он не закрывает глаза, глядит в лица стреляющим и поднял вверх раскинутые руки. Этот жест напоминает умирающего на кресте Христа. Но ведь это не смерть Бога или святого, это расстрел человека из народа, который отважно и сознательно умирает за свободу.
Так появилась одна из самых знаменитых картин мира. Никто до Гойи не изображал расстреливаемых, а он сделал это так просто, и так, что каждый, увидевший эту картину и этот жест погибающего, будет об этом помнить всегда.
Образы "Дома глухого"
Гойя тоже не мог забыть то, что видел. Он всё больше избегал людей, ему казалось, что он их всё меньше понимает; всё чаще думал, что миром руководит не разум, а ненависть. Он много рисовал видения: вампира, высасывющего кровь из людей, великана, разрушающего цивилизацию.гойя уже не переносил большого города, королевского двора. Оставил Мадрид и вернулся на родину в Монклоа, в тот дом, который потом назовут домом глухого. Там он один среди голых стен вспомнал всю свою жизнь и всё зло, которое видел.
Он начал рисовать на стенах, теперь только для себя. Немногие приходили в Quinta del Sordo. Мало кто при жизни Гойи видел Сатурна, римского бога, пожирающего своих детей, или шабаш ведьм, или отвратительного старика, хлебающего суп. Тёмные фигуры с искажёнными мордами мечутся по стенам дома, отвратительные и зловещие.
Когда на стенах не осталось места, художник на бумаге и на полотне создавал всё новых монстров, полулюдей-полузверей, взлетающих ввысь, сидящих на ветвях засохших деревьев, танцующих с кастаньетами.
Пугающий мир рисунков и картин становился всё богаче, поражал воображение своей необычностью. Когда люди после смерти художника увидели его работы, крик чудовищ Гойи прозвучал по всей Европе, по всему миру.
