
Рембранд написал столько автопортретов. как ни один художник; около шестидесяти. Они настолько правдивые, что создаётся впечатление личного знакомства с этим человеком с грубыми чертами лица, спокойно глядящим на нас с картин.
Он никогда не старался украсить своё простое лицо. Даже тогда, когда он сидит счастливый с Саскией на коленях, из-под красивой шляпы выглядывает широкое простое лицо молодого человека, искренне и наивно утешающегося своим поведением. Позже наряд исчезает вместе с вызывающим жестом.
Рембранд смотрит на себя - ибо прежде всего это внимание, направленное на себя - с пристальным вниманием. Не пропускает ни одной морщинки, ни одной обвислости на лице, огрубления тяжело работающих рук. Он видит и показывает сущую правду.
В последних автопортретах, когда он уже старый, мы видим того Рембрандта, который ходит по бедному дому, не наряжается ни для кого, носит бедный кафтан. а на голове, для защиты от холода, такую неуклюжую шапочку, что она смотрится как тряпка.
Тут нет речи о драгоценностях, украшениях - нет ничего, что скрывало бы голую правду о человеке, о переживаниях и муках, запечатлённых на лице.
Если в этих портретах только старость. беднота, морщины, трудно понять, зачем они выполнены. А суть в том, что Рембрандт смотрит на себя не как старая, пересчитывающая морщинки кокетка. Он смотрит в глаза кому-то, кого хочет познать, понять до конца. Это взгляд человека, задумывающемся о своей жизни. Он страдал, но не чувствует себя убитым невзгодами. И с автопортретами происходит то же, что и с "Тремя крестами": постепенно уходит то, что менее важно. Окружающаяся темнота сгущается, но в середине остаётся необычное победное пятно света.

В одном из поздних автопортретов художника шапочка, лицо и воротник сливаются в одно золотое пятно. И этот старый человек смеётся, как отгадавший загадку, открывший тайну.
На тёмном фоне выделяются рубашки трёх свидетелй встречи. Обнявшиеся отец и сын, неподвижные, изображены в позе, сочетающей в себе и печаль, и прощение. Сын отправился в мир, как тот весёлый человек с "Автопортрета с Саскией" в поисках богатства, вина, веселья.Теперь же, когда уже всё имел и утратил, знает, что всё это недорого стоит. И он хочет найти счастье в самых простых вещах.
Сотни лет тому назад господствовало мнение, что гениальный художник умер в полном забвении, как мученик искусства. Но это не вполне правда.
Художник в конце жизни не был в числе популярных; он не был богат, но и не был нищим. Он много работал, создавал гравюры и продавал, хотя и тайно, и частенько бывал ограблен торговцами картин.
Критики громко обличали "ошибки" Рембрандта, но не забывали о нём, возвращаясь к работам того "первого еретика искусства". Он оставался в памяти поколений как потерпевший гений, поражающий и интересный отходом от классических основ живописи.
Только в XIX веке это представление начало меняться. Знаменитый художник эпохи романтизма Делакруа написал в своём дневнике 5 июня 1851 года:
Быть может, мы откроем когда-нибудь, что Рембрандт был намного более великим художником, чем Рафаэль. Я пишу это богохульство, способное поднять волосы на голове всех академиков, сам не полностью уверен, но утвердившийся за многие годы, что правда есть самое правдивое и радостное.Сейчас это "богохульство" Делакруа является очевидной правдой.