Все записи - по метке "фонтанщики".Пойдёшь - не вернёшься
Пробил час заката,
Маятник качнётся.
А без нас, ребята,
Драка не начнётся.
А. Градский.
К нам приехали гости, двое из Туркменской военизированной части. Рымчук поручает мне сопровождать их в оперативный отряд и потом доставить обратно, в гостиницу. В отряде их уже ждали, и, когда мы приехали, всё было готово к встрече. Нас увезли в лесок неподалёку и там быстро и ловко накрыли "стол" на поляне.
Азиаты - народ гостеприимный, но и украинцы им в этом не уступают, а фонтанщики - особенно. Гостей быстро накачали сначало водкой, а потом - хорошим крепким самогоном.
Оказалось, что один из них никогда не выезжал из Туркмении и первый раз в жизни видит лес. Другой, "поддав" (ураинский самогон редко бывает слабее 70 градусов), начал рассказывать то, что, по-видимому, его сильно мучило - о последнем их фонтане на месторождении, кажется, "гери гяльмез" ( пойдёшь - назад не вернёшься), наверное, так издавна называется эта местность
.Это случилось после распада СССР, Туркмения уже была другой страной, и информация доходила до нас скудно, и то только потому, что фонтанщики были почти все знакомы друг с другом.
Мы знали, что там при вспышке газа было 18 обожжённых . Одного пришлось отправить в Москву, остальных спасли на месте. Но там был и один погибший, о нём наш гость и начал нам рассказывать.
Когда произошла авария, начальник части был в командировке. Прибывшее на фонтан начальство возмутилось - какая может быть командировка, когда фонтан! - и его срочно вызвали на аварию. Он приехал, и, как всегда, места для ночлега уже не было. Поэтому он пристроился в вагончике, где уже было много людей.
Накануне дня, на который запланировали наведение, возле скважины оставили группу пожарных, чтобы они всю ночь орошали устье, из-за опасения, что может сгореть резиновое уплотнение. Пожарные не знают фонтанной работы, могут отнестись к делу легкомысленно, и для надзора за ними в группу включили двух фонтанщиков.
Все люди из этой группы утверждали, что видели ночью белую лошадь, которая пришла из пустыни, обошла скважину и потом ушла.Какое животное решится подойти к струе?!
Об этой лошади рассказали утром ответственному производителю работ.
В то же утро к нему подошёл один из ночевавших в том вагончике, где спал начальник части, и рассказал ему по секрету сон, который он видел этой ночью. Будто бы в вагончик вошла женщина, одетая в чёрное, и выгнала всех наружу. "А я не вышел; говорю ей - почему я должен выходить, я здесь живу!". Но она не обратила на него внимания, повернулась к начальнику части и сказала: "Ну, ты долго ещё здесь будешь? Мы тебя уже заждались."
Фонтанщики, так же, как лётчики, моряки, шофёры- народ суеверный. Рассказавший сон стал просить не подпускать сегодня к скважине начальника части.
Когда началось канатное наведение, начальник части подошёл близко к устью. Его уговаривали отойти, делать ему там было совершенно нечего. Но он не соглашался, а приказать ему никто не мог.
Сборка села на место, трактора держали канаты внатяжку. И в этот момент на мгновение приоткрылась щель между фланцами. Струя газа ударила как раз в него, как будто прицельно. Его отбросило на несколько метров и сбило с ног. Он, наверное, в шоке от удара, поднялся и снова пошёл к устью. И, когда подошёл, снова на секунду приоткрылся стык, и всё повторилось.
Спасти его не удалось.
- Ребята, я атеист, я был раньше членом партии, я не верю ни в какую мистику. Вот, я вам рассказал, как было, а вы думайте, что хотите.
Потом выяснилось, что одна из плашек превентора отсоединилась от штока гидроцилиндра. По-видимому, струя всосала её в центральное отверстие, и она закупорила проход. Выросшее давление и приоткрыло щель, растянув стальные канаты. После первого прорыва газа давление упало, а потом всё произошло ещё раз.
- Но ведь плашка не может внутри превентора отсоединиться от штока!
Он соглашается:
- Не может.
И разводит руками.
В гостиницу мы привезли их в полубессознательном состоянии. Пришлось уговаривать дежурящего там милиционера, чтобы он пропустил их в номер.
* * *
Прошло немного времени, и Ленкевич сообщил мне, что мы с ним летим на фонтан в Туркмению специальным рейсом грузового самолёта. У них снова фонтан, и начальство не решается послать к устью своих - они деморализованы после того, что случилось. Поэтому они предлагают заключить с ними контракт на ликвидацию фонтана, а их люди будут выполнять "тыловые" работы.
В ночь перед вылетом меня переводят на казарменное положение, ехать домой уже нельзя, можно только позвонить. Самолёт уже ждёт, и ночью его надо загрузить нашим оборудованием.
Самолёт стоит на каих-то задворках в аэропорту. У его хвоста - гора наших контейнеров. Грузить надо тельфером, который перемещается по жиденькому на вид монорельсу внутрь самолёта. Чалка - синтетическая лента, порванная и связанная узлами. Мы с недоверием смотрим на эту технику, у нас принят запас прочности, равный 1,5. Командир экипажа предупреждает, что мы можем взять только ограниченное количество груза. Он требует, чтобы на каждом контейнере был написан мелом его вес, и переписывает его на бумажку.
- Если не хватит горючего, придётся садиться в Тбилиси, а там заправляют только за наличные.
Но мы и так не везём ничего, без чего можно обойтись. Рымчук находит выход - мы пишем веса, которые на 150 - 200 кг меньше реальных.
В самом конце, когда уже почти всё в самолёте, чалка обрывается под весом самого тяжёлого контейнера. Вот это ситуация! Но ведь это фонтанщики, и они умудряются на руках поднять тяжёлый ящик и затащить его в самолёт.
Когда всё погруженное закреплено ремнями и сетками, мы выруливаем на полосу и взлетаем. Сами мы сидим на длинных металлических скамейках вдоль бортов. Для моего твёрдого мягкого места это жестковато.
Летим долго, конца не видно. Равномерный гул турбин, делать нечего. Спать неудобно - спинок нет. Но мы умудряемся, позади бессонная ночь.
Хочется курить, и я иду в кабину спросить, где можно. Сразу за дверью кабины слева - узкая высокая стойка с приборами, у которой сидит, по-видимому, штурман. Остальные в глубине кабины играют в какую-то игру. Они бросают на маленький столик по одной купюре каждый, недолго разглядывают их, потом один забирает, и всё повторяется. Самолёт идёт, очевидно, на автопилоте.
Я задаю свой вопрос штурману.
- Где хотите, только бычки не бросайте.
Под конец дня мы, наконец, перелетаем Каспий. Керосин не кончился, всё в порядке. На земле нас ждут машины, ещё длинная дорога на юг, и в сумерках мы приезжаем на место.
* * *
Место - это несколько вагончиков, огороженных невысоким металлическим забором, на обрывистом берегу Каспия. Единственный источник воды - вертикальная труба с краном прямо из земли. Но рядом море, его шум постоянно слышен, и это приятно. Вокруг глиняная пустыня, до УБР около километра.
Хозяева встречают нас по-восточному гостеприимно: они построили приподнятую над землёй на пару ступенек деревянную крытую площадку, а внутри расположили дастархан. Каждого из нас встречают персонально и провожают под навес.
Внутри слева гора снятой обуви, а дальше - штабель из нескольких ящиков водки. При виде этого количества мне становится немного не по себе. Меня провожают к дастархану и усаживают (точнее, укладывают) за него. Всё заставлено всевозможными закусками, они приготовили даже плов. Пьют стаканами, но, на моё счастье, никто не следит, кто сколько пьёт.
Интересно, это традиционное восточное гостеприимство, или они принимают нас как своих спасителей?