Все записи - по метке "фонтанщики".Тенгиз 37
На севере Мангышлакской области почти рядом с Каспийским морем есть небольшой посёлок Сарыкамыс. В 28 километрах к северо-западу от него пробурили скважину №37 месторождения Тенгиз ("дно моря"). На этой скважине 25 июня 1985 года была допущена грубая ошибка: поднимали бурильные трубы, не доливая буровой раствор. Естественно, при извлечении из заполенной раствором скважины труб уровень жидкости понизился, давление на забой упало, и скважина заработала.
Буровая бригада попыталась перекрыть скважину, но почему-то не смогла закрыть шаровой кран. А недра изрыгали раствор всё с большей силой. Об истинных размерах беды в тот момент никто ещё не имел представления, даже бригада, которая по-прежнему пыталась перекрыть бивший всё с возрастающей интенсивностью фонтан. Манометр, меривший давление в межтрубном пространстве, показывал 300 атмосфер, это говорило о том, что пласт работает. Давление же в самой трубе определить не удавалось. Вырывавшаяся из неё струя с рёвом вылетала уже на пятидесятиметровую высоту, но теперь это были не вода и не раствор, а смесь нефти и газа с сильным сероводородным запахом. Вырвавшись на волю, эта смесь превращалась в белесый туманоподобный шлейф, который потянуло на юго-восток, в сторону Сарыкамыса. И это сразу сделало ситуацию критической. Посёлок, мирно спавший всего в 28 километрах от взбунтовавшейся скважины, оказался беззащитным перед двигавшейся на него ядовитой пеленой.
Раньше всех с этой напастью - сероводородом - столкнулась Франция, когда в послевоенные годы в предгорьях Пиренеев начала освоение газового месторождения Лак. Шестнадцать процентов сероводорода, содержащегося в смеси метана и углекислого газа, лишали прочности любую сталь. Генерал Шарль де Голль призвал французов решить эту сложную проблему, упомянув, что речь идёт, помимо прочего, ещё и о национальном престиже. В конце концов, учёные и специалисты Франции создали сталь, стойкую в сероводородной среде.
Но нет месторождений, в точности повторяющих друг друга; даже скважины, работающие на одной площади, и те каждая со своим норовом. Тенгиз со своим букетом экстремальных параметров превзошёл всё, что было открыто ранее. Прежде всего - высочайшим пластовым давлением.
При проходке скважины по бурильной колонне к долоту (1) всё время подаётся буровой раствор. Он охлаждает долото и, возвращаясь на поверхность уже в затрубном пространстве (5), выносит наверх разрушенную породу. Одновременно раствор выполняет ещё одну важную функцию: своим весом гигантский столб жидкости гасит пластовое давление, предотвращая тем самым возможные аварийные выбросы.
При работе на месторождениях с аномальным давлением (нормальное давление преодолевается столбом воды) в бурильные растворы добавляют разные "утяжелители", повышающие удельный вес используемой жидкости. Пластовое давление на Тенгизе превышало 850 атмосфер, что заставило применять раствор с высоким коэффициентом плотности.
Именно это и таило в себе опасность и требовало скрупулёзного выполнения технологии. Известняки имеют повышенную пористость. Тяжёлый буровой раствор легко оттесняет здесь нефть и газ на периферию, занимая их место в околозабойном пространстве. Пласт начинает лихорадочно поглощать его. Давление недр как бы отступает. Но одновременно с этим начинает снижаться уровень жидкости - а вместе с нею и давление внутри колонны. Буровики говорят "скважина глотнула". Такое развитие событий часто приводит к выбросу.
Специалисты понимали сложный характер месторождения и предложили такой порядок освоения Тенгиза, который сводил до минимума возможные неожиданности. Регламент предусмотрел всё, кроме, как принято говорить, человеческого фактора...
Посёлок Сарыкамыс подняли по тревоге. Эвакуировать всё население сразу не хватало ни машин, ни горючего. Решили увозить в несколько приёмов, и недалеко - на ближайший пригорок, который несколько возвышается над плоской равниной и был, как казалось, недоступен стелившемуся над землёй тяжёлому сероводороду.
Первой эвакуировали больницу и родильное отделение. Дальше - детей, женщин, стариков. Последними покинули опасную зону мужчины. Те, кто имел личные хозяйства, торопливо уводили от погибели овец и верблюдов.
Однако к полудню зловонная пелена достигла спасительного пригорка. Людям пришлось перекочёвывать дальше на восток, к железнодорожному посёлку Опорный.
В Гурьев из Москвы вылетели первый зам. министра В.И. Игревский, зам нач. управления по бурению Миннефтепрома Ю.С. Ропяной и начальник управления, курирующий предупреждение и ликвидацию фонтанов, В.И. Хоботько. Вертолёт доставил их из Гурьевского аэропорта на буровую в семь часов вечера того же дня.
К этому времени сюда успело прибыть уже много народу: фонтанщики, тампонажники, пожарники, транспортники. Буровую пришлось обесточить, из-за большой загазованности мог произойти взрыв. Без электроэнергии вахте тут делать было нечего, и она покинула буровую.
Теперь вся надежда была на фонтанщиков. Им предстояло подвести дополнительные линии трубопроводов, в определённый момент подать по ним в ствол мощный поток раствора и попытаться задавить фонтан.
Все работы фонтанщиков были расписаны по часам и минутам. Предполагалось, что к середине следующего дня, 25 июня, дополнительная линия трубопроводов будет смонтирована, и её опробуют в деле. Всё шло, как намечено. Оставалось стянуть и соединить последние стыки. Как считали, на это требовалось всего шесть-восемь минут...
Но около 3 часов дня фонтан вспыхнул. Тут же пламя махнуло вдоль разлива нефти по степи, метров на шестьсот. В мгновение буровая превратилась в огненный ад. Стальная вышка продержалась в нём минут шесть-семь. Потом стала мягко оседать.
При падении вышка буровой разбила трубы, и теперь из них в разных направлениях били, как из огнемёта, несколько устойчивых разъярённых струй. Их свирепый жар издалека обжигал лицо.
Для борьбы с фонтаном, прежде всего, надо было расчистить устье скважины от нагромождения металла. И, сначала по железной дороге, а потом 140 км на трейлере, к скважине доставили танк Т-54. Танкисты с 35 метров вслепую прошили снарядами пространство слева и справа от устья, и картина изменилась к лучшему. Теперь нефть вся сгорала наверху, не растекаясь по земле, и костёр сузился метров до двадцати.
