Редкий человек не слышал пронзительную песню, написанную Марком Фрадкиным на стихи Расула Гамзатова о белых журавлях. Впервые она была исполнена Марком Бернесом, и с этого момента белые журавли надолго стали символом погибших солдат народов СССР во второй мировой.
В той войне, как и в любой другой, было всё: и ратный подвиг народов страны, добывших победу невероятно дорогой ценой, и адский труд в тылу женщин и детей, голод, героизм и предательство... И мы, отвергая потуги политиканов, пытающихся добиться своих низменных целей на памяти о подвиге народов, должны помнить и чтить тех, кто прошёл через эту адскую мясорубку и выстоял во имя жизни, даже отдав свою.
Песня о белых журавлях имеет необычную историю. О ней рассказал Айдын Имашев.
В селе Дзуарикау в Северной Осетии жила семья Газдановых. И было в той семье семеро сыновей.
Когда началась война, сыновья были призваны в армию.
Один погиб в 1941 под Москвой. Еще двое — при обороне Севастополя в 1942. Не выдержав, умерла мать. Следующие трое сыновей Газдановых пали в боях в Новороссийске, Киеве, Белоруссии. Сельский почтальон отказался нести похоронку на последнего, седьмого сына Газдановых, погибшего при взятии Берлина. И тогда старейшины села сами пошли в дом, где отец сидел на пороге с единственной внучкой на руках: он увидел их, и сердце его не выдержало...
В 1963 году в селе установили обелиск в виде скорбящей матери и семи улетающих птиц. Памятник посетил дагестанский поэт Расул Гамзатов. Под впечатлением от этой истории он написал стихотворение. На своем родном языке, по-аварски. И, к счастью, у этого стихотворения есть качественный перевод на русский. Его сделал Наум Гребнев, известный переводчик восточной поэзии. Он учился в Литинституте с Гамзатовым и дружил с ним. Этот перевод всем вам знаком.
Стихотворение попалось на глаза Марку Бернесу. Он обратился к Яну Френкелю и попросил сочинить музыку для песни на эти слова. Но дело пошло не сразу.
Во-первых, на обелиске в память о братьях Газдановых в качестве птиц были гуси. Расулу Гамзатову сложно было подобрать по-аварски рифму к слову «гуси», и он специально звонил в министерство культуры Северной Осетии с просьбой заменить «гусей» на «журавлей». И ему разрешили.
Во-вторых, в оригинальном тексте стихотворения и перевода было: «Мне кажется порою, что джигиты»... Бернес попросил заменить «джигитов» на «солдат», чтобы расширить адрес песни и придать ей общечеловеческое звучание.
И еще: в тексте, который Бернес подготовил для песни, была опущена строфа: «Они летят, свершают путь свой длинный, и выкликают чьи-то имена. Не потому ли с кличем журавлиным от века речь аварская сходна?»
Для композитора Яна Френкеля война тоже была личной темой. В 1941–1942 годах он учился в зенитном училище, а позднее был тяжело ранен. Через два месяца после начала работы Френкель написал вступительный вокализ и тут же позвонил Бернесу. Тот приехал, послушал и расплакался. Френкель вспоминал, что Бернес не был человеком сентиментальным, но плакал, когда его что-то по-настоящему трогало. После этого работа над записью пошла быстрее. Но не только из-за вдохновения.
Бернес был болен раком легких. После того, как услышал музыку, он стал всех торопить. По словам Френкеля, Бернес чувствовал, что времени осталось мало, и хотел поставить точку в своей жизни именно этой песней. Он уже с трудом передвигался, но, тем не менее, 8 июля 1969 года сын отвез его в студию, где Бернес записал песню. С одного дубля.
Если вы послушаете эту песню в его исполнении, то многое почувствуете в голосе и интонациях Бернеса. Эта запись действительно стала последней в его жизни — Бернес умер через месяц, 16 августа.
После появления песни «Журавли» в местах боев 1941–1945 годов стали возводить стеллы и памятники, центральным образом которых были летящие журавли.
Бернес просил похоронить его под эту песню. Его просьбу выполнили. Наверное, журавли приняли его в свою стаю.