Я привожу отрывок из поста Виктора Трегубова "Время странных героев".
Наше время — ключевое
Наше время, которое мы переживаем сейчас, — самое важное в истории нашей нации. Так получилось. Мы не просили, но нас угораздило родиться именно тогда, когда, скорее всего, решится её судьба.
Мы впервые бьёмся за живую, дышащую, существующую Украину. Не за козацкие вольности, не за недозапечённое тесто УНР, не за безгосударственную нацию и не за мечту о несбывшемся. За существующий, признанный, работающий проект страны.
Но, ёлки-палки, как же сложно нам это понять.
Как же сложно понять, что герои сейчас — это мы. Некоторым и в роли взрослых себя представить сложно, а уж в роли героев — да вы что, да где мы, да давайте лучше вспомним…
Помните «Киборгов»? Где Мажор ругается с Серпнем из-за оценки исторического прошлого, но их прерывает Суббота. И после замечания, что рос на произведениях не Гоголя и Шевченко, а Стивена Кинга — и всё равно в аэропорту — говорит, возможно, важнейшую фразу фильма.
– А историю мы с вами здесь делаем. На триста лет вперёд.
Так получилось. Вот эти вот слабые, дурные, ругающиеся друг с другом, мы в перерывах между сварами и жалобами определяем то, как будут жить наши потомки через триста лет после нас. Каждый из тех, кто сейчас держится за руль, имеет шансы стать для Украины больше, чем Мазепа, просто потому, что у Мазепы не получилось, а у него ещё может. Каждый из тех, кто сейчас на фронте, может считать себя одновременно козаком, бойцом Болбочана и бандеровцем — и даже круче, потому что у него пока лучше выходит. Да, при всех наших слабостях, при всём паскудстве нашего времени. У козаков были склоки почище наших, и свои олигархи, зрады, популисты, и по Киве в каждом курене. Болбочана вообще свои же — ну, в нашем современном понимании «своих» — грохнули, предварительно вымазав в прессе. В ОУН и УПА не царил дух монолитного единства.
И мы от этого никуда не денемся.
Но наша задача — суметь то, что не смогли наши предки, а для этого нужно быть круче их. Мы слишком долго спорим о том, кто из них должен являть для нас лучший образец. Так всё же Петлюра или Скоропадский? А, может, Болбочан? Ну не Махно же!
Мы всё равно должны быть сильнее, умнее и хитрее каждого из них.
Не забывая свою историю, мы должны — и она сама, блин, нам об этом кричит! — развернуть головы вперёд. Оглянуться и увидеть на плечах Украину, а впереди — потомков, глядящих на нас теми же глазами, которыми мы глядим на бандеровцев, петлюровцев и козаков.
Это касается и войны, и политики, и культуры. Это касается всего нашего самопозиционирования во времени. Хватит убеждать себя, что мы потомки великих — давайте делать что-то, чтобы быть великими для потомков.
Мы так старательно ищем в прошлом гениев мирового масштаба! Так хотим доказать себе и всему миру, что Шевченко столь же весом для мировой культуры, как Байрон, и уж точно круче Толстоевских.
Но нельзя найти в прошлом то, чего в нём пока нет. Шевченко очень крут, но Байрон в общемировом контексте круче. Да и томик Толстоевского в руках негра в берлинском метро и на полке любого книжного магазина в мире заметить проще, чем «Кобзарь». Это не обидно для Шевченко — он был самобытен и великолепен. И нынешний расклад не принижает украинскую литературу. Он всего лишь накладывает на нас ответственность воспитать в собственном коллективе новых классиков. Желательно — пару-тройку лауреатов Нобелевской премии по литературе.
Наша история просто вопит нам: «Ребята, основная часть вашей работы ещё впереди».
Не знаю, можем ли мы найти силу в героях прошлого. Но мы можем найти силу в ожиданиях будущего. Деды нам простят, если мы не будем похожи на них.
Наша задача — оправдать надежды внуков.
Полный текст